Стихотворение ко Дню Победы

[blondex 365]

***

 

Наверное, как надо, не смотрела,

Не понимала, смысл вместить боясь,

Что может значить - хлеб обледенелый.

Твое геройство. Армия моя.

 

И лишь теперь постигнуто значенье

Простейших слов, раскрытых до конца:

Победа, кровь. И даже - смерть. Сомненье -

Нет слова в лексиконе у бойца.

 

Ты все дала мне -

Дом под крышей звездной

И жизнь, с которой не сравнить ничью.

Ты приводила полночью морозной

При вспышках зарев

К финскому ручью.

 

Такою быть, как ты меня учила, -

Есть доблесть. Быть в твоем строю.

Пусть те слова, вся их живая сила

Тебя прославят,

Армию мою!

 

(Елена Вечтомова)

[blondex 365]

Подобье черно-белого экрана

Скупая ленинградская природа.

По улице проходят ветераны,

Становится их меньше год от года.

 

Сияет медь, открыты окна в доме,

По мостовой идут они - едины.

И сверху мне видны, как на ладони,

Их ордена, их сгорбленные спины.

 

С годами все трудней их марш короткий,

И слезы неожиданные душат

От их нетвердой старческой походки,

От песен их, что разрывают душу.

 

И взвода не набрать им в каждой роте,

Пусть снято затемненье в Ленинграде.

Они одни - пожизненно на фронте,

Они одни - пожизненно в осаде.

 

И в мае, раз в году, по крайней мере,

Приходится им снова, как когда-то,

Подсчитывать растущие потери,

Держаться до последнего патрона!

 

Александр Городницкий

[blondex 365]

ЛЕНИНГРАДУ (Эдуард Асадов)

 

Не ленинградец я по рожденью.

И все же я вправе сказать вполне,

Что я - ленинградец по дымным сраженьям,

По первым окопным стихотвореньям,

По холоду, голоду, по лишеньям,

Короче: по юности, по войне!

 

В Синявинских топях, в боях подо Мгою,

Где снег был то в пепле, то в бурой крови,

Мы с городом жили одной судьбою,

Словно как родственники, свои.

 

Было нам всяко: и горько, и сложно.

Мы знали, можно, на кочках скользя,

Сгинуть в болоте, замерзнуть можно,

Свалиться под пулей, отчаяться можно,

Можно и то, и другое можно,

И лишь Ленинграда отдать нельзя!

 

И я его спас, навсегда, навечно:

Невка, Васильевский, Зимний дворец...

Впрочем, не я, не один, конечно.-

Его заслонил миллион сердец!

 

И если бы чудом вдруг разделить

На всех бойцов и на всех командиров

Дома и проулки, то, может быть,

Выйдет, что я сумел защитить

Дом. Пусть не дом, пусть одну квартиру.

 

Товарищ мой, друг ленинградский мой,

Как знать, но, быть может, твоя квартира

Как раз вот и есть та, спасенная мной

От смерти для самого мирного мира!

 

А значит, я и зимой и летом

В проулке твоем, что шумит листвой,

На улице каждой, в городе этом

Не гость, не турист, а навеки свой.

 

И, всякий раз сюда приезжая,

Шагнув в толкотню, в городскую зарю,

Я, сердца взволнованный стук унимая,

С горячей нежностью говорю:

 

- Здравствуй, по-вешнему строг и молод,

Крылья раскинувший над Невой,

Город-красавец, город-герой,

Неповторимый город!

 

Здравствуйте, врезанные в рассвет

Проспекты, дворцы и мосты висячие,

Здравствуй, память далеких лет,

Здравствуй, юность моя горячая!

 

Здравствуйте, в парках ночных соловьи

И все, с чем так радостно мне встречаться.

Здравствуйте, дорогие мои,

На всю мою жизнь дорогие мои,

Милые ленинградцы!

[blondex 365]

В ДЕНЬ ПОБЕДЫ

 

В День Победы надо помянуть

Всех солдат, кто пал на поле боя,

И кого нам больше не вернуть,

Кто остался в полону покоя...

 

Тех должны сегодня помянуть,

Кто лежит в земле под Сталинградом,

Кто успел в бессмертие шагнуть

Под Смоленском, Курском, Ленинградом.

 

Всех, стоявших насмерть под Москвой,

Под водой навеки погребенных,

Всех, отдавших жизнь за нас с тобой,

Заживо в концлагере сожженных.

 

Всех найти могилы - помянуть,

Кто погиб под Будапештом, Прагой,

Под Варшавой... Кто, прервав свой путь,

Вечным сном уснул у стен Рейстага...

 

Мария Веселовская-Томаш

[blondex 365]

Четверть роты уже скосило...

 

Распростертая на снегу

 

Плачет девочка от бессилья,

 

Задыхается: "Не могу!"

 

 

Тяжеленный попался малый,

 

Сил тащить его больше нет...

 

(Санитарочке той усталой

 

Восемнадцать сравнялось лет).

 

 

Отлежишься. Обдует ветром.

 

Станет легче дышать чуть-чуть.

 

Сантиметр за сантиметром

 

Ты продолжишь свой ратный путь.

 

 

Между жизнью и смертью грани -

 

До чего же хрупки они...

 

Так приди же, солдат, в сознанье,

 

На сестренку хоть раз взгляни!

 

 

Если вас не найдут снаряды,

 

Не добьет диверсанта нож,

 

Ты получишь, сестра, награду -

 

Человека опять спасешь.

 

 

Он вернется из лазарета,

 

Снова ты обманула смерть,

 

И одно лишь сознание это

 

Всю-то жизнь тебя будет греть.

 

Ю.Друнина

[blondex 365]

ДАВАЙТЕ СКАЖЕМ ЧТО-ТО О ПОБЕДЕ...

 

 

Начало мая.

Красные гвоздики,

Как слезы тех далеких страшных лет.

И ветеранов праведные лики,

Особенно, которых больше нет.

 

Когда опять подходят даты эти.

Я почему-то чувствую вину -

Все меньше вспоминают о Победе,

Все больше забывают про войну.

 

Идут по телевизору парады,

Горят в архивных фильмах города.

Тем, кто остался, раздают награды.

И кажется, что было так всегда.

 

Война еще исчезнуть не готова.

Те годы - миллионы личных драм.

А потому, давайте вспомним снова

Всех тех, кто подарил Победу нам.

 

Когда гулять, на майские, поедем,

Веселые, довольные вполне,

Давайте скажем что-то о Победе

И вспомним, хоть немного, о войне.

 

Петр Давыдов

[blondex 365]

7 мая - 90 лет со дня рождения поэта Бориса Слуцкого (1919 - 1986)

 

 

НАТЯГИВАТЬ НЕ СТАНЕМ УДИЛА

 

Натягивать не станем удила,

поводья перенапрягать не станем,

а будем делать добрые дела

до той поры, покуда не устанем.

 

А что такое добрые дела,

известно даже малому ребенку.

Всех, даже основных адептов зла,

не будем стричь под общую гребенку.

 

Ну что мы в самом деле всё орем?

Где наша терпеливость, милость, жалость?

В понятие "проступок" уберем,

что преступлением обозначалось.

 

По году наказания скостим,

и сложность апелляций упростим,

и сахару хоть по куску прибавим -

и то в веках себя прославим.

 

 

(Борис Слуцкий)

[Евдокия 856]

Георгий Суворов (1919-1944)

 

Над лесом взмыла красная ракета.

И дрогнуло седое море мглы.

Приблизили багровый час рассвета

Орудий вороненые стволы.

 

От грохота раскалывались тучи,

То опускаясь, то вздымаясь вверх,

Через Неву летел огонь гремучий -

И за Невою черной смертью мерк.

 

И так всю ночь, не ведая покоя,

Мы не гасили грозного огня.

И так всю ночь за русскою Невою

Земля горела, плавилась броня.

 

И так всю ночь гремели батареи,

Ломая доты за рекой во рву,-

Чтоб без потерь, стремительней, дружнее

Пехота перешла через Неву.

 

Чтобы скорее в схватке рукопашной

Очистить дорогие берега,

Чтоб, настопив навеки день вчерашний,

Встал новый день над трупами врага.

1943г.

 

Еще утрами черный дым клубится

Над развороченным твоим жильем.

И падает обугленная птица,

Настигнутая бешенным огнем.

 

Еще ночами белыми нам снятся,

Как вестники потерянной любви,

Живые горы голубых акаций

И в них восторженные соловьи.

 

Еще война. Но мы упрямо верим,

Что будет день,-мы выпьем боль до дна.

Широкий мир нам вновь раскроет двери,

С рассветом новым встанет тишина.

 

Последний враг. Последний меткий выстрел.

И первый проблеск утра, как стекло.

Мой милый друг, а все-таки как быстро,

Как быстро наше время протекло.

 

В воспоминаньях мы тужить не будем,

Зачем туманить грустью ясность дней,-

Свой добрый век мы прожили как люди-

И для людей.

1944г.

[blondex 365]

9 мая - 85 лет со дня рождения Булата Окуджавы

 

 

ПЕРВЫЙ ДЕНЬ НА ПЕРЕДОВОЙ

 

Волнения не выдавая,

оглядываюсь, не расспрашивая.

Так вот она - передовая!

В ней ничего нет страшного.

 

Трава не выжжена, лесок не хмур,

и до поры

объявляется перекур.

Звенят комары.

 

Звенят, звенят:

возле меня.

Летят, летят -

крови моей хотят.

 

Отбиваюсь в изнеможении

и вдруг попадаю в сон:

дым сражения, окружение,

гибнет, гибнет мой батальон.

 

А пули звенят

возле меня.

Летят, летят -

крови моей хотят.

 

Кричу, обессилев,

через хрипоту:

"Пропадаю!"

И к ногам осины,

весь в поту,

припадаю.

 

Жить хочется!

Жить хочется!

Когда же это кончится?..

 

Мне немного лет...

гибнуть толку нет...

я ночных дозоров не выстоял...

я еще ни разу не выстрелил...

 

И в сопревшую листву зарываюсь

и просыпаюсь...

 

Я, к стволу осины прислонившись, сижу,

я в глаза товарищам гляжу-гляжу:

а что, если кто-нибудь в том сне побывал?

А что, если видели, как я воевал?

[blondex 365]

10 мая - 85 лет со дня рождения Юлии Друниной

 

 

***

Я, признаться, сберечь не сумела шинели -

На пальто перешили служивую мне.

Было трудное время... К тому же хотели

Мы скорее забыть о войне.

 

Я пальто из шинели давно износила,

Подарила я дочке с пилотки звезду.

Но коль сердце моё тебе нужно, Россия,

Ты возьми его, как в сорок первом году!

 

1955

[Евдокия 856]

Антология глухих поэтов России 20 века (составитель И.Исаев)

 

Немало тюрьмой перемолото:

Кто струсил,

Кто духом упал...

Но видел я чистое золото,

Сердец благородный металл.

Те люди не знали сомнения,

Таким подчинялась судьба.

И каждое жизни мгновение

Для них означало:

Борьба!

Томиться и ждать недосужие,

К свободе стремясь не для нег,

Хватались они за оружие,

Едва соверщали побег.

Они, и сейчас неизвестные,

В далеком нерусском краю

Дрались и как воины честные

Погибли в неравном бою.

Дрались до конца. Не слукавили.

И пусть та земля не своя,

Советскую Родину славили

Повсюду ее сыновья.

А ныне бывает:

Нежданное,

Слезу вышибая в живых,

В Россию придет иностранное

Письмо их друзей боевых.

Средь слов о войне, о пожарищах,

О дружбе, что вечно жива,

О русских погибших товарищах

Встают огневые слова.

Об их бескорыстных усилиях,

Помогших Победу ковать...

Нам их имена и фамилии

Еще узнавать, узнавать!..

Лев Акакиев (слабослышащий, добровольцем ушел на фронт в 1941 году.Попал в плен, совершил побег из лагеря Маутхаузен к партизанам. После Победы вернулся на Родину, где был репрессирован, впоследствии был реабилитирован, жил в Ленинградской области)

[blondex 365]

ИННА ЛИСНЯНСКАЯ

 

В ГОСПИТАЛЕ ЛИЦЕВОГО РАНЕНИЯ

 

Памяти моего отца, погибшего на войне

 

Девушка пела в церковном хоре...

 

Блок

 

1

 

В свете войны, маскировочно-жёстком

Тот, кто подыгрывал ей на трёхрядке

И привыкал к наглазным полоскам,

Тот, кого девочка без оглядки

 

К морю, покрытому масляным лоском,

С чёрного хода выводит, чтоб сладкий

Вечер глотнул, – вдруг прижал её к доскам

Около морга, и, как в лихорадке,

 

Ищет он тесной матроски вырез,

Но повезло ей – с топориком вылез

Спавший в гробу санитар-алкоголик:

 

"Олух безглазый, она ж малолетка!"

...В детстве бывало мне горько, но редко.

Мне и мой нынешний жребий не горек.

 

2

 

Гордость и робость – родные сёстры.

 

Цветаева

 

Мне и мой нынешний жребий не горек,

Всё относительно в полном ажуре,

Божьи коровки обжили мой столик

При низкоградусной температуре,

 

И хоть мороз на Московщине стоек,

Муха местечко нашла в абажуре,

А почему я не в литературе –

В этом пускай разберётся историк.

 

Мне ж недосуг. Вопрошаю эпиграф:

"Гордость и робость – родные сёстры,

Как, без игры, – оказалась я в играх,

 

В братстве, как выяснилось, бутафорском?"

Поздно кусать локоточек свой острый,

Память, оставшаяся подростком!

 

3

 

В формах и красках содеяны чары.

 

Сологуб

 

Память осталась вечным подростком, –

Гордой, рассеянной, робкой осталась,

С голосом, треснувшим в зданье громоздком,

Мне сорок лет моя память казалась

 

Слепком былого, иль отголоском,

Или резонно вполне представлялась

Будущей жизни беглым наброском, –

Память живым существом оказалась.

 

Верит, что в жизни – на каждом этапе

В формах и красках содеяны чары.

Что ж она вышла в соломенной шляпе

 

В стужу Москвы и, взбежав на бугорик

Снежный, глядит сквозь встречные фары:

Я ли вхожу в олеандровый дворик?

 

4

 

Господи, сколько я дров нарубила!

 

Некрасов

 

Я ли вхожу в госпитальный дворик,

Чтоб полялякать с чудным санитаром?

Он же и слесарь, и плотник, и дворник.

Стружку отмёл и дохнул перегаром:

 

"Душу имел я, а нынче – топорик,

Образ имел я – истратил по нарам.

Был и кулак, и штрафник твой Егорик,

Смыл я пятно с себя не скипидаром, –

 

Так и живу с осколком в утробе.

Доченька! Сколько мы дров нарубили!

Пули свои на себя ж изводили

 

Много годов: вот и драп целым войском,

Вот и спиртуюсь, ночуя во гробе,

В городе нефти, в тылу приморском".

 

5

 

Значится в списках разве у Бога.

 

Случевский

 

В городе нефти, в тылу приморском

Госпиталь близко и к церкви, и к дому.

Девичья Башня над перекрёстком

Многоязычным укутана в дрёму.

 

Я же из церкви, заплаканной воском,

К морю иду, от мазута цветному,

И застываю перед киоском:

Всё же куплю газировку слепому!

 

Значится в списках разве у Бога

Эта бутылка с пузырчатой влагой.

К морю спиною в район недостроек

 

Мчусь, оскорблённая тем бедолагой,

Да, я лечу в оперенье убогом –

В тесной матроске, в туфлях без набоек.

 

6

 

Шум стихотворства и колокол братства.

 

Мандельштам

 

В тесной матроске, в туфлях без набоек

Всё же я встречу нашу победу, –

Даром ли из обнищалых помоек

Солнце встаёт и голодному бреду

 

Дарит кулёк золотящихся слоек!

Всё ещё ждёт меня, непоседу, –

И общежитье, и зыбкость попоек,

Где подкрепляет рифма беседу.

 

Это – реально. Но сколь утопична

Книжная мысль – услыхать на столичной

Почве (в понятии старомосковском)

 

Шум стихотворства и колокол братства!

...Ну а пока надо с духом собраться

Девочке в зале консерваторском.

 

7

 

Глядя на них, мне и больно и стыдно.

 

Лермонтов

 

Девочка пела в консерваторском

Зданье, чью внутреннюю отделку

Остановила война, но к подмосткам

агнцы приставлены, чтоб хоть побелку

 

Кое-как сделать. А в свете неброском

Лица, попавшие в переделку,

Скрыты бинтами... В окопе отцовском

Легче ей пелось бы под перестрелку,

 

Чем под хлопки, – только руки и видно.

Глядя на них, ей и больно и стыдно:

Сердце привыкнуть ещё не успело,

 

Сердце на 118 долек

Здесь разрывалось, – девочка пела

В зале на 118 коек.

 

8

 

Яблоне – яблоки, ёлочке – шишки.

 

Пастернак

 

В зале на 118 коек,

Где резонанс – отнюдь не подарок,

Где вперемешку и нытик и стоик,

Где, на подхвате у санитарок,

 

У медсестричек и судомоек,

Где под диктовку пишу без помарок

Письма без всяких идейных надстроек,

Не выходящие, впрочем, из рамок,

 

Я прижилась. Я забросила книжки,

Пятый забросила, вольному – воля,

Яблоне – яблоки, ёлочке – шишки,

 

Да и в какой я узнала бы школе

Сущую правду: у нас, как ни странно,

Что ни лицо, то закрытая рана.

 

9

 

Лучше заглядывать в окна к Макбету.

 

Ахматова

 

Что ни лицо, то закрытая рана

В сон и сегодня глядит издалече:

В марле плотнее морского тумана –

Щели для зренья, дыханья и речи:

 

"Дочка, достань табачку из кармана

Да закрути самокрутку покрепче...

Двину из вашего Азербайджана,

Только куда? Не признают при встрече..."

 

Лучше заглядывать в окна к Макбету,

Чем в эту чистую прорубь для зренья

Страхом взлелеянного поколенья.

 

Вздрогну, проснусь, закурю сигарету,

Бинт размотать – что версту за верстою...

Что моя жизнь перед этой бедою?

 

10

 

Мы – заражённые совестью: в каждом

Стеньке – святой Серафим...

 

Волошин

 

Что моя жизнь? Что назвать мне бедою?

Божьи коровки в моём жилище,

В дарственном столике с ножкой витою,

В письмах, в тетрадках, в бумаге писчей

 

Зажили жизнью своей непростою,

То ли духовной питаясь пищей,

То ли иной пробавляясь едою, –

Много ли надо братии нищей?

 

Нынче лишь с нею да с памятью знаюсь.

Я, заражённая совестью, каюсь,

В каждом ответную вижу совесть.

 

В тёртой компашке, такой знаменитой,

Я – откровенная дурочка, то есть

Только моё здесь лицо открыто.

 

11

 

Думать не надо, плакать нельзя.

 

Липкин

 

Только моё здесь лицо открыто,

Да и лицо гармониста-солдата:

В битве прошито, в тылу перешито,

Ну а каким оно было когда-то,

 

Даже зеркальным осколком забыто.

Вижу глаза без повязки помятой.

Пей, говорю, газировку, Никита!

Но что слепые глаза виновато

 

Могут смотреть, – так меня поражает,

Что разревелась, а он утешает

То ли растерянно, то ли сердито:

 

"Что ты, певунья, разводишь слякоть,

Думать не надо, нельзя и плакать,

Пуля не ранит, не будешь убита!"

 

12

 

Нужды нет, близко ль, далёко ль до брега.

 

Баратынский

 

Пуля не ранит, не буду убита,

Памяти мнится иная расправа.

Память на карту глядит деловито,

Пальцем обводит места лесосплава,

 

Тычется в "химию" ссыльного быта,

Где – есть надежда – напишет держава

На несгибаемом теле гранита:

"Павшим за Родину вечная слава!"

 

Что ж, я легко соберу узелочек!

Мне – что голубке под сводом ковчега –

Нужды нет, близко ль, далёко ль до брега.

 

И на этапе смогу невозбранно

Вслушаться, как в предпоследний разочек

Ломко звенит колокольчик сопрано.

 

13

 

Утро туманное, утро седое...

 

Тургенев

 

Ломко звенит колокольчик сопрано,

В третьей октаве дрожит он впервые,

Всё уже поздно, поскольку рано

Голосу лезть на верха роковые.

 

Девочка, это не Жизни Осанна –

Славит кантата Оспу России,

Завтра на музыке Хачатуряна

Связки порвутся голосовые!

 

Это с дороги голосом хриплым

Память моя окликает былое.

Нет, не с дороги, я всё же в столице!

 

Скоро весна. Скоро к ёлочным иглам

Верба прильнёт, и светло распушится

Утро туманное, утро седое.

 

14

 

Странник прошёл, опираясь на посох.

 

Ходасевич

 

Утро туманное, утро седое,

Сорок лет минуло, как не бывало!

Утро, я вовсе не лицевое

Нынче ранение разбинтовала,

 

Я размотала еле живое

Сердце моё у того перевала,

Где начинается внебытовое

Время без всякого интервала

 

Меж госпитальным и ангельским пеньем...

Утро! Привыкший к объедкам, обноскам,

Странник прошёл, опираясь на посох.

 

Кто же Он? Кровь на ногах Его босых

Рдеет надеждой и цветом весенним

В свете войны маскировочно-жёстком.

 

15

 

В свете войны маскировочно-жёстком

Мне и мой нынешний жребий не горек.

Память осталась вечным подростком, –

Я ли вхожу в олеандровый дворик?

 

В городе нефти, в тылу приморском,

В тесной матроске, в туфлях без набоек,

Девочка пела в консерваторском

Зале на 118 коек.

 

Что ни лицо, то закрытая рана.

Что моя жизнь перед этой бедою?

Только моё здесь лицо открыто, –

 

Пуля не ранит, не буду убита!

Ломко звенит колокольчик сопрано:

"Утро туманное, утро седое..."

 

 

1984

[blondex 365]

Блокадный хлеб

 

Не слышал Ленинград о лёгком хлебе…

Я не забыл

блокадный трудный хлеб;

и посвист «мессершмитта» в чистом небе,

и город, что в потёмках не ослеп;

весомость помню

пайки стограммовой,

и саночки тяжёлые в снегу,

и тёплый взгляд, и тот мороз суровый,

и девушку,

что встретить не смогу…

Тяжёлый снег

на братских на могилах,

и тяжесть бомб, и на асфальте кровь —

и с той поры

душа принять не в силах

и лёгкий хлеб, и лёгкую любовь

 

(Семен Ботвинник)

[blondex 365]

***

Нет, это не заслуга, а удача

Стать девушке солдатом на войне.

Когда б сложилась жизнь моя иначе,

Как в День Победы стыдно было б мне!

 

С восторгом нас, девчонок, не встречали:

Нас гнал домой охрипший военком.

Так было в сорок первом. А медали

И прочие регалии потом...

 

Смотрю назад, в продымленные дали:

Нет, не заслугой в тот зловещий год,

А высшей честью школьницы считали

Возможность умереть за свой народ.

 

(Юлия Друнина)

[Евдокия 856]

День Победы

 

Дней в календаре так много,

Но есть среди них особый -

День и радости, и скорби

Для всех тех, кто жив и помнит

День, когда под солнцем на меду

Расцветают яблони в саду.

 

А в тот теплый день весенний

Много лет назад когда-то

Не в атаке, а в веселье

Вверх строчили автоматы,

Сестры, жены, матери в тылу

Утирали в радости слезу.

 

Я вместе с теми, кто об этом не забыл,

Поздравляю тех, кто победил.

И перед тем, как помянуть и сесть за стол,

Кланяюсь всем тем, кто не дошел!

 

Залпы слева, взрывы справа -

Бой идет за переправу.

Плавится металл и стонут

В ледяной воде понтоны.

Спит боец с гранатою в руке,

А под ним уже не тает снег.

 

Вся земля в кровавых пятнах.

Без могил лежат солдаты.

Властвует на свете горе.

Голод, лагерь, крематорий.

Мерзкий вой сирен. И ... тишина.

Наконец закончена война!

 

Я вместе с теми, кто об этом не забыл,

Поздравляю тех, кто победил.

И перед тем, как помянуть и сесть за стол,

Кланяюсь всем тем, кто не дошел!

 

Памятью за всех, всех павших

Вальсы пусть плывут в печали.

Пусть звучат погромче марши

Для героев, с кем встречаем

День, что дорог бесконечно всем,

Жизнью этот выстраданный день.

Перед рядовым солдатом,

Заслонившим мир когда-то,

Перед тем, кто не военный,

У станка больной в две смены

Выстоял на нашем берегу,

Сколько живы, будем мы в долгу.

 

Я вместе с теми, кто об этом не забыл,

Поздравляю тех, кто победил.

И перед тем, как помянуть и сесть за стол,

Кланяюсь всем тем, кто не дошел.

 

Геннадий Байгин

[Dzina 61]

ДЕД И ВНУЧКА

 

Посвящается памяти жертв Холокоста

"Мир везде и всюду одинаков", -

Поучает внучку мудрый Мойше.

- Жаль, но больше нет любимой Польши,

Мы должны покинуть милый Краков.

 

- Не кручинься, будет все в порядке,

Ты и там найдешь себе подружку.

Не забудь любимую игрушку,

Карандаш, учебник и тетрадки.

 

Всё стучат усталые колеса...

Внучка деда теребит упрямо:

"Что за звездочку пришила мама

К распашонке маленького Йоса?"

 

- Мы зовем ее звездой Давида... -

Дед заводит долгую беседу.

- Сядь-ка смирно - эка непоседа! -

Мойше даже сердится - для вида.

 

- Боже мой, какие заусенцы!

Грызла ногти? Плохо мыла руки?

... А в глазах - полынь вселенской муки.

Вот и всё. Приехали. Освенцим.

 

 

Автор: Людмила Чеботарева

[blondex 365]

Целовались.

Плакали

И пели.

Шли в штыки.

И прямо на бегу

Девочка в заштопанной шинели

Разбросала руки на снегу.

 

Мама!

Мама!

Я дошла до цели...

Но в степи, на волжском берегу,

Девочка в заштопанной шинели

Разбросала руки на снегу.

 

(Юлия Друнина)

[blondex 365]

* * *

Над ними ветра и рыдают, и пляшут,

Бормочут дожди в темноте.

Спят наши любимые, мальчики наши,

А нас обнимают не те...

Одни - помоложе, другие - постарше.

Вот только ровесников нет.

Спят наши ровесники, воины наши -

Им всем по семнадцати лет.

 

(Юлия Друнина)

[blondex 365]

Военные сны

 

Нам снится не то, что хочется нам,-

Нам снится то, что хочется снам.

На нас до сих пор военные сны,

Как пулеметы, наведены.

 

 

И снятся пожары тем, кто ослеп,

И сытому снится блокадный хлеб.

И те, от кого мы вестей не ждем,

Во сне к нам запросто входят в дом.

 

 

Входят друзья предвоенных лет,

Не зная, что их на свете нет.

И снаряд, от которого случай спас,

Осколком во сне настигает нас.

 

 

И, вздрогнув, мы долго лежим во мгле,-

Меж явью и сном, на ничье земле,

И дышится трудно, и ночь длинна...

Камнем на сердце лежит война.

 

В.Шефнер

[blondex 365]

ДЕРЕВНЯ КУКОЙ

 

Есть в Восточной Сибири деревня Кукой

горстка изб над таежной рекой.

 

За деревней на взгорье — поля и луга,

а за ними стеною тайга.

 

В сорок первом, когда наступали враги,

проводила деревня от милой тайги

 

взвод отцов и мужей, взвод сибирских

солдат.

Ни один не вернулся назад.

 

И остались в Кукое, у светлой реки,

только дети, да женщины, да старики.

 

Молодые ребята, едва подросли,

на большие сибирские стройки ушли.

 

Не играют тут свадеб, не родят детей.

Жизнь без всяких прикрас, безо всяких затей.

 

Ранним-рано кукоевцы гасят огонь.

Никогда не играет в Кукое гармонь.

 

Ни вечерки какой, ни гуляния нет.

Только вдовья кручина — считай сколько лет.

 

А кругом синева, а кругом красота,

заповедные, хлебные наши места,

незакатные зори да водная ширь,

необъятная наша Сибирь.

 

Наезжает в Кукой по дороге лесной

человек дорогой — секретарь областной.

 

Собираются люди — уж так повелось.

Разговор по душам... За вопросом вопрос...

 

Сколько раз он в заботе своей

предлагал переехать в соседний колхоз:

дескать, все-таки там веселей.

 

— Нет,— ему отвечали,— не стоит труда.

Ни к чему. От себя не уйдешь никуда.

 

Это — наше родное, земля наша, труд...

Никуда не поедем, останемся тут.

 

Обойдется! Сиротки гляди как растут —

и вечерки начнутся, гулянки пойдут.

 

И гармонь заиграет, и хватит окрест

молодцов женихов и красавиц невест.

 

Станет весело, людно, тоска нипочем...

Так о чем моя дума, о чем?

 

А о том, что прошли молодые года,

не согреть никогда, не вернуть никогда...

 

А о том, что одна у нас доля с тобой,

друг мой сильный и мудрый, деревня Кукой.

 

Мы свое испытанье достойно снесли,

но ребята у нас без отцов подросли.

 

Но еще не утихла душевная боль,

но еще на ресницах не высохла соль.

 

Не забыли, не справились мы до конца —

все горят обожженные наши сердца.

 

Кто же, где же, в какой нелюдской стороне

заикнуться посмеет о новой войне!

 

Маргарита Алигер

[blondex 365]

ОПОЛЧЕНЕЦ

 

 

 

Редели,гибли русские полки.

 

Был прорван фронт,прорыв зиял, как рана

 

Тогда-то женщины,подростки,старики

 

Пошли на армию Гудериана.

 

 

 

Шла профессура,щурясь сквозь очки,

 

Пенсионеры в валенках подшитых,

 

Студентки -- стоптанные каблучки,

 

Домохозяйки -- прямо от корыта

 

 

 

И шла одна актриса, шла в...манто --

 

Придумала, чудачка,как одеться

 

Кто в ополченье звал ее? Никто.

 

Никто, конечно, не считая сердца.

 

 

 

Шли. Пели. После падали крестом

 

Порою даже не дойдя до цели...

 

Но я хочу напомнить не о том --

 

Хочу сказать о тех, кто уцелели:

 

Один на тысячу -- таков был счет,

 

А счетоводом -- сорок первый год...

 

 

 

На Красной Пресне женщина живет

 

Нет у нее регалий и наград,

 

Не знают люди, что она солдат.

 

И в День Победы не звонит никто

 

Пенсионерке в стареньком манто.

 

 

 

Но женщина обходится без драм.

 

"Я , говорит, везучая: жива!"

 

 

 

Далекая военная МОСКВА.

 

Идет в окопы женщина в ...манто --

 

Придумала, чудачка, как одеться!

 

Кто в ополченье звал ее? Никто.

 

Никто, конечно, не считая сердца...

 

 

Юлия Друнина

Изменено 25 Декабря 2011 пользователем blondex

[blondex 365]

* * *

Когда это будет, не знаю:

В краю белоногих берез

Победу девятого мая

Отпразднуют люди без слез.

 

Поднимут старинные марши

Армейские трубы страны,

И выедет к армии маршал,

Не видевший этой войны.

 

И мне не додуматься даже,

Какой там ударит салют,

Какие там сказки расскажут

И песни какие споют.

 

Но мы-то доподлинно знаем,

Нам знать довелось на роду,-

Что было девятого мая

Весной в сорок пятом году.

 

Сергей Орлов

[blondex 365]

Сверстницам

 

Нине Новосельцевой - солдату и поэту

 

Где ж вы, одноклассницы-девчонки?

Через годы всё гляжу вам вслед -

Стираные старые юбчонки

Треплет ветер предвоенных лет.

Кофточки, блестящие от глажки,

Тапочки, чинённые сто раз...

С полным основанием стиляжки

Посчитали б чучелами нас!

Было трудно. Всякое бывало.

Но остались мы освещены

Заревом отцовских идеалов,

Духу Революции верны.

Потому, когда, гремя в набаты,

Вдруг война к нам в детство ворвалась,

Так летели вы в военкоматы,

Тапочки, чинённые сто раз!

Помнишь Люську, Люську-заводилу:

Нос - картошкой, а ресницы - лён?

Нашу Люську в братскую могилу

Проводил стрелковый батальон...

А Наташа? Робкая походка,

Первая тихоня из тихонь -

Бросилась к подбитой самоходке,

Бросилась к товарищам в огонь...

Не звенят солдатские медали,

Много лет, не просыпаясь, спят

Те, кто Волгограда не отдали,

Хоть тогда он звался Сталинград.

Вы поймите, стильные девчонки,

Я не пожалею никогда,

Что носила старые юбчонки,

Что мужала в горькие года!

Юлия Друнина

Изменено 23 Февраля 2012 пользователем blondex

[blondex 365]

Надежда ПОЛЯКОВА

 

СЕСТРЫ МИЛОСЕРДИЯ

 

 

Солдаты, пропойцы, калеки.

 

Безумства спрессованный миг,

 

Над ликом двадцатого века

 

Сестры милосердия лик.

 

 

В какие одежды рядили

 

Мы то, в чем признаться нельзя?

 

Как нас беспощадно судили

 

За то, что глазами — в глаза.

 

 

Над нашей цветочной метелью

 

Голов леденящая мгла.

 

А в парках хохочут качели,

 

Кривые свистят зеркала.

 

 

Я, души озябшие грея,

 

В чужом увязаю снегу.

 

И тикает миною время

 

В моем воспаленном мозгу.

 

 

Но, пренебрегая злословьем,

 

Лицо над собратом склоню

 

И лоб над его изголовьем

 

Я красным крестом осеню.

 

 

[blondex 365]

Маргарита Алигер

 

Ленинград. Весна. 1946

 

Будний день похож на воскресенье.

На душе ни тягот, ни обид.

За окном смятение весеннее,

розовый исаакиевский гранит.

 

Теплый дождик... Спутанная пряжа

с Ладоги плывущих облаков...

Оползает краска камуфляжа

с крутолобых вечных куполов.

 

Ветром сдуем, дождиками смоем

черные твои, война, следы.

Далеко от глаз досужих скроем

знаки несмываемой беды.

 

Чтоб осталось время только славой,

утренним лучом над головой,

красотой, осанкой величавой,

розовым гранитом над Невой.

 

1946